20
Проснусь – и сквозь голову звон колокольный:
Полгода, полгода, полгода, полгода.
Касаний, стихов, расставаний полгода,
Открытий полгода, побегов полгода.
Записок зачатья, свиданья, что роды –
С тобой умираю, рождаюсь полгода.
Прошли надо мной твои волны и воды:
В каком круге ада мы бродим полгода?
В какие потопы без цели и брода
Мы снова и снова стремимся полгода?
Известно одно мне: я знаю, какой ты
Меньше, чем раньше, до этих полгода.
Любимый мой, не отпускай на свободу –
Хочу узнавать тебя годы и годы…
21
Слишком красивый, слишком нарядный,
Ты статуился у нашей парадной.
Слишком сияющий, слишком довольный,
Ты вызывал массу мыслей фривольных.
Эгоистично мелькнула шальная:
Ты упакован, тебе не нужна я…
22
Отпусти, не держи меня, выгони прочь
В снегопад ли, в жару, в полночь и в непогоду.
Не сестра, не жена, не подруга, не дочь –
Я никто и ничто тебе. Дай мне свободу.
Не держи меня блеском играющих глаз,
Не окутывай голосом, словно туманом,
Не запутывай пафосом песенных фраз.
Только: «Все – ничего», слышу я постоянно.
Ничего – восемь лет моей глупой любви.
Ничего – мой заброшенный сын на полгода.
Ничего – жизнь закончилась – дальше живи.
Я никто и ничто тебе. Дай мне свободу.
23
Телом, губами скольжу по тебе,
В шрамиках, впадинках я в западне.
В шерстке, как в чаще, твоей заблужусь,
Запахом тайным твоим надышусь.
Счастьем забудусь, прижавшись к плечу,
Пьяной тобою домой полечу.
24
Ты – галлюцинация,
Тебя везде я вижу:
В такси, на операции,
На институтской крыше.
Улыбочка сквозь трубочный
Сияет по-чеширски –
Ты не земной, не тутошний,
Твоя любовь – транжирство.
Из jamais vu, как ломтиков
Мозаики, составим
Хрупкую и ломкую
Хронику свиданий.
Где каждый раз – как первый,
Ты – снова незнакомый,
А вход подобен смерти,
Желанной и искомой.
25
Сияющий и робкий,
Мой поцелуй летит.
Пусть свечкой одинокой
Твой вечер озарит.
Пусть солнечным зайчишкой
На лысинку скакнет,
За ушком чуть подышит
И к зверику скользнет.
26
Глаза твои стальны,
Как рельсы зимней стужей.
Глаза твои страшны,
Мне жить уже не нужно.
Ты голосом чужим
Зачем-то отвечаешь,
Удерживаю грим
Достоинства отчайно.
Ты говоришь мне: жить,
А мне вдохнуть нет силы -
Замерзшей стали нить
Насквозь меня прошила.
27
В вазочке подсолнух –
Не в бутылке роза –
Среди стен зеленых
Проживал без спроса.
Желтый, любопытный –
Он твоим посланцем
В траченную, битую
Жизнь мою забрался.
Он домашним солнцем
Согревал мне вечер,
Если было горестно,
Что тебя не встречу.
Эпос исторический
Я не сочинила,
Виршей истерических
Вдоволь настрочила.
Полночью бессонной
Мне их грустно спели
Носорог, подсолнух,
С кошкою качели.
Восемь полнолуний
Средь твоих подарков
Оборотнем буйным
То рычу, то каркаю.
Милых сувениров
Пролитая манна
Стала в моем мире
Оком недреманным.
Мне от этих бестий
Не сбежать, не скрыться –
Даже в снах твой вестник
Все равно приснится.
28
Изюм нечастых встреч замешан
В овсяной каше повседневья,
Но некто, тайный сладкоежка,
Его съедает от безделья.
Так наши редкие свиданья
Становятся еще случайней,
И в пресной каше мирозданья
Вариться мне одной печальней…
29
Не сбыться,
Не слиться,
По шву единения
нас – воспаление.
Что это? –
Примета
разлада?
Распада?
Упадка?
Не сладко…
Настойка
из секса –
нестойкое
средство.
Что больше?
Что тоньше?
Чтоб снова -
как в первый? –
Готова
на жертву.
А ты?…
30
В серый осенний ужин
Люби нас, Господи, ярко.
В лютую зимнюю стужу
Люби нас, родимый, жарко.
И если расплата рядом,
Не дай пожалеть о свете.
Пусть память о ясном саде
Несут Твои глупые дети.
31
Ты мой трепетный агрессор,
Хулиганистый профессор,
Эрудированный мачо,
То ли любишь, то ль дурачишь.
Винегрет противоречий –
Где еще такого встречу…
32
Как приятно, бог мой, утром ранним,
Спросонья глазами похлопав,
Прочитать от бойфренда посланье
И узнать, что я, в сущности – жопа.
Это так вдохновляет надеждой,
Что меня где-то все-таки помнят,
И становится счастье безбрежным,
Можно даже решиться на подвиг.
Представляешь, как мало мне надо,
Чтобы верить, что ты где-то близко?
И нельзя описать мою радость,
Когда ты меня дразнишь пипиской.
33
Отрастим с тобой длинные уши,
Шерсть, хвосты и мохнатые лапки,
Переселят в нас свои души
Две простые, смешные собаки.
Будем бегать с тобой по помойкам,
Будем лаять на пьяных и кошек,
Холод, голод терпеть будем стойко,
Друг у друга ища в шерсти блошек.
А однажды мы станем крылаты
И взлетим, а внизу люди спросят:
«Вон, смотри, полетели собаки,
Значит, видимо, близится осень?…»
34
Стираю тебя из памяти,
Стираю тебя из мыслей,
Но сердце – такая субстанция,
С которой ты намертво слился.
Ты все разобрал по кирпичикам,
Я – гетто после погрома,
Ты радость убил безразличием,
Но в сердце моем ты как дома.
Дом этот – тихий и сумрачный,
Нет там ни счастья, ни света.
Тебе самому-то, не скучно ли
В моем обескровленном гетто?
35
Странно, зыбко, непонятно
Нас на времени качает.
Намекает нам невнятно
Кто-то, кто про нас все знает.
Заблудившиеся дети,
Чуда ждем, спасенья ищем,
Обольщаясь что-то сделать,
Чтоб не кончить пепелищем.
Ты и я, прижавшись туго,
Изменились безнадежно.
В отраженье глаз друг друга
Мы себя отыщем прежних.
36
Из кадров фильмов, как из копей,
я добываю самородки.
Любви моей цветные копии
тебе дарю с намеком кротким.
Эпитет твой любимый "странная"
подходит нашей синеме.
в ней есть оттенки мелодрамного,
а кое-что - из аниме.
Фрагменты фильмовых мозаик,
надеюсь, все же мне помогут
расшифровать Розеттский камень
фрустраций наших бестолковых.
37
Я тебя представлю кельтом
в килте в розовую клетку,
с трубкой в новых зубьях белых
и в помпончатой беретке.
Будешь местечковым лордом
ты бродить по Эдинбургу.
И хвостом мотая гордо,
рядом я вертеться буду.
38
Ни бизонов, ни мустангов –
только в джунглях серых дней
встретился охотник странный,
да и то совсем не мне.
Я смотрела сквозь лианы,
как он счастлив не со мной.
Он всегда был страшно занят –
страшно дальний и родной.
Раз на миг ко мне он вышел
(может, было то во сне?),
но, не разрешив стать ближе,
он вернулся. Не ко мне.
